Единственная - Страница 10

Господи, ну какая же она дура! Только полная идиотка могла затеять такую игру. Этот человек опасен. А она, злясь на его высокомерие и самоуверенность, собирается дать ему пару хороших щелчком, и, в то же время, вся трясется от волнения и нетерпения!

Резкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Он пришел!..

С отчаянно бьющимся сердцем девушка, чуть ли не бегом, бросилась к двери. И только в самый последний момент заставила себя остановиться, попыталась дышать ровно, улыбнуться. Внешне спокойная, она открыла дверь.

— Вам без труда удалось найти меня? — хладнокровно осведомилась она.

— Без всякого. — Он шагнул через порог, не дожидаясь ее приглашения, и сразу же скинул смокинг и галстук-бабочку. — Так-то лучше. — Пока он расстегивал пуговицы у ворота рубашки, глаза его обежали всю комнату.

— Гмм… Уютная квартирка, — пробормотал он, бросая свои вещи на ближайший стул и оборачиваясь к ней с улыбкой.

— Мне нравится, — напряженно ответила она.

Закрыв дверь, она повернулась и кинула оценивающий взгляд на свою недавно отремонтированную и обновленную квартиру.

Только пара ламп бросала приглушенный свет на обстановку гостиной, и Джейн вдруг вспомнила, что Кэт сказала всего неделю назад: «Ого, сестренка, ну и комнатка! Уж-жасно сексуальная». Тогда Джейн только посмеялась над таким определением, но сейчас посмотрела, на выбранную ею обстановку, другими глазами.

Белый пушистый ковер был мягок и ласкал босые ноги. В центре комнаты — широкая софа, обтянутая пышным бархатом винно-красного цвета. Два, туго набитых, кресла тоже были обтянуты бархатом того же цвета. Чувственные ткани. Богатые, смелые цвета.

На гладких белых стенах висела лишь одна картина. На ней были изображены мужчина и женщина, устроившиеся на одеяле под деревом. Рядом стояла корзинка для пикника. Джейн находила эту сцену успокаивающей, но сегодня, когда Рекс подошел посмотреть на нее, она восприняла ее, совершенно, по-другому. Ей вдруг показалось, что изображенная на картине парочка, полузакрыла глаза после опьяняющих любовных ласк, а не сытого завтрака. Как будто они лежал на этом одеяле, не замечая людей вокруг, не замечая ничего, кроме друг друга.

— Довольно, эротическая картина, правда? — заметил Рекс, медленно поворачиваясь к ней и внимательно смотря на нее.

— Я никогда так не считала, — удалось ей ответить беззаботно.

До сего момента, добавила она про себя, пока взгляд не скользнул по его красивому лицу, сильной смуглой шее и завиткам темных волос на груди, видневшихся в расстегнутом вороте рубашки.

С трудом, ей удалось заставить себя прекратить обследование и, на подгибающихся ногах, пройти к угловому шкафчику из орехового дерева. Повернувшие к Рексу спиной, она смогла, несколько раз, глубоко вздохнуть, стараясь успокоиться, и, взяв себя в руки, снова повернулась к нему.

— Что бы вы хотели выпить? — вежливо спрос она.

— У вас есть портвейн? — Он опустился на софу и потер лоб длинным изящным пальцем.

Джейн достала бутылку портвейна и две хрустальные рюмки. Когда она ставила их на мраморный столик рядом с софой, они звякнули, и ей едва удалось налить вина, не расплескав. Ее притворное спокойствие было такой слабой защитой против мощной притягательности этого человека. Сопротивляться его обаянию — все равно, что катиться по тонкому льду, почему-то подумалось ей. Одно неверное движение — и лед хрустнет.

Его проницательные синие глаза неотрывно следили за ней, пока она разливала вино и ожидала, что он сделает что-то очень простое, например, погладит ей руку, когда она подаст ему рюмку. О Боже, тогда ведь она выплеснет содержимое рюмки прямо ему на колени.

Он этого не сделал.

Держа в руке свою рюмку, Джейн уселась на другом конце софы и расправила платье на коленях. На значительном расстоянии от него она почувствовала себя немного лучше, но по-прежнему была напряжена, хотя и смогла сесть поудобнее, отпить глоток вина и даже встретиться с ним взглядом.

Он лениво улыбнулся ей.

— Слава Богу, сегодняшний вечер остался позади…

— Не может быть, чтобы вы не привыкли к подобного рода мероприятиям, — сухо сказала она.

— Сегодняшний вечер был не совсем обычным. — Он пригубил рюмку, наблюдая за ней. — Ларинратта удивила меня, и это еще слабо сказано.

— Правда? А я бы считала, что тут все оказалось именно таким, как вы и должны, были, себе представить, начиная с воздушных шариков!

Он рассмеялся:

— Как смешно, что вы это сказали. Это первое, что меня поразило. Шарики!

— А я подумала, что это была Марта в красном с розовым платье.

Он кинул на нее изумленный взгляд, но не стал отвечать. А потом сказал совершенно удивительную вещь:

— А я заметил, что вы, по-прежнему, в том же платье.

Джейн так и раскрыла рот. Господи! Он что, думал, что она наденет «что-нибудь более непринужденное»? Может, черный кружевной пеньюар? И почему, черт подери, ее так возбуждают такие возмутительные ожидания?

Он засмеялся и проглотил почти весь портвейн.

— Надо полагать, я сказал что-то ужасное! — Он поставил рюмку на столик. — А я имел в виду только то, что мне всегда не терпится поскорее вылезти из смокинга. А разве женщины не стремятся скинуть свои обязывающие наряды?

— О! — Ей просто необходимо было отвести взгляд, иначе ее лицо выдало бы ее мысли. — Ну, у меня на это времени не было, и я чувствую себя в этом платье совершенно свободно.

— А вид у вас несвободный.

Она резко вздернула подбородок.

— Вам показалось! — парировала она.